<-- Конец -->
<-- Конец -->

Архив меток » богатырь «

Соловей Будимирович

 

                                         Русская народная сказка 

 

 

Соловей Будимирович

 

 

Однажды, ранним утром, русский князь Владимир смотрел на простор родной реки Волги-матушки. Видит: по реке плывут расписные корабли, ветер паруса их развевает. Да такие те корабли красивые, словно птицы поднебесные. Да такие быстрые те корабли, словно звери лесные. И путь держат эти корабли в сторону Киева-града. Ищут для себя они пристани.
Думает князь: «Кто это направляется в гости ко мне?» Вернулся он в свои покои, да и ждёт гостей. Рядом с ним расположилась его жена с племянницей.        Прочитать остальную часть записи »

Михайло Данилович

 

                                         Русская народная сказка 

 

 

Михайло Данилович

 

 

В стародавние времена, в славном городе Киев у русского князя Владимира был пир. И были приглашены на тот пир честной различные знатные да богатые люди – купцы да бояре. А ещё были на том пиру русские богатыри, сила и храбрость государства Российского.

Столы ломились от угощений. Гости ели да пили вволю, пели песни, слушали игру гусляра. Хозяина гости расхваливали да про себя не забывали. Один хвалился своими богатствами да властью, другой – богатырской силушкой, третий – родителями, четвёртый – красавицей-женой. Только один богатырь Данила Игнатьевич сидит грустный. Ест-пьёт мало, песен не поёт, ничем не хвастается. Вот князь Владимир и спрашивает его:

— Расскажи мне, Данила Игнатьевич, что ты сидишь такой грустный, с нами не веселишься? Пир у нас весёлый идёт, все гости довольны. Али что-то не так, чем тебе не угодили?        Прочитать остальную часть записи »

Волх Всеславович

 

                                       Русская народная сказка 

 

 

Волх Всеславович

 

 

Дело это было давным-давно в стольном граде Руси-матушки, в Киеве. Жила там тогда молодая княжна, которая готовилась в скором времени родить ребёночка.

Как-то раз пошла она погулять да зашла в свой любимый сад, послушать пение птиц да с молоденькими деревцами пошептаться. Захотелось ей преклонить свою голову к любимой осинке, да вдруг из зелёной травы змея выползла. Вскрикнула от укуса змеиного княжна, да тут же, под своей любимой осинкой и родила она сына. Назвала княжна сына Волхом, а по батюшке – Всеславовичем.        Прочитать остальную часть записи »

Зорька, Вечорка и Полуночка

 

                                       Русская народная сказка 

 

 

Зорька, Вечорка и Полуночка

 

 

В некотором царстве, некотором государстве жил-был король. Было у него три дочери —  красоты неописуемой. Берёг их король пуще глаза своего. Устроил подземные палаты и посадил их туда, словно птичек в клетку. Чтобы на них ни буйные ветры не повеяли, ни красное солнышко своим лучом их не опалило.

Как-то раз в одной из книг королевны вычитали, что есть чудный белый свет. В котором на зелёных кронах деревьев щебечут дивные птицы, а по голубому небу неторопливо плывут белоснежные облака. Очень захотелось им его повидать. И когда король пришёл их навестить, они тотчас начали упрашивать его со слезами на глазах:

— Государь ты наш, батюшка! Выпусти нас на белый свет посмотреть, в зелёном саду погулять.        Прочитать остальную часть записи »

Медное, серебряное и золотое царства

 

                                       Русская народная сказка

 

 

Медное, серебряное и золотое царства

 

 

В  некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь. И была у него жена Настасья — золотая коса и три сына: Пётр-царевич, Василий-царевич и Иван-царевич.

Пошла как-то раз царица со своими мамками и няньками по саду прогуляться. Внезапно налетел Вихрь, подхватил царицу и унёс неведомо куда. Запечалился царь, закручинился, не знает, как ему быть, что делать.

Прошло время, царевичи подросли, он им и говорит:

— Дети мои любимые, кто из вас поедет мать свою искать?      Прочитать остальную часть записи »

Никита Кожемяка

 

                                       Русская народная сказка

 

 

Никита Кожемяка

 

 

В старые-старые годы невдалеке от Киева появился страшный змей. Много всякого народа из Киева потаскал змей в берлогу свою, потаскал и поел. Утащил змей этот и дочь царскую. Но не съел её, а крепко-накрепко в своей берлоге запер. Увязалась за царевной из дома маленькая собачка. Как на промысел змей улетит, царевна записочку к отцу, к матери напишет, привяжет записочку собачке на шею и домой её пошлёт. Собачка записочку отнесёт и ответ принесёт.

Вот как-то раз царь с царицей пишут царевне: узнай-де от змея, кто его сильней. Стала царевна от змея допытываться и допыталась.

— Есть, — говорит змей, — в Киеве Никита Кожемяка — тот меня сильней.      Прочитать остальную часть записи »

Фома Беренников

 

                                      Русская народная сказка

 

 

Богатырь Фома Беренников

 

 

В некотором царстве некотором государстве жил да был мужик Фома Беренников. Такой сильный да дородный, что если мимо воробей пролетит да крылом его зацепит, так он и с ног свалится!.. Как-то раз стал он собираться на пашню, а лошадёнка у него была дрянная, замученная на работе. Натерло ей шею хомутом до крови, и облепили её слепни да мухи видимо-невидимо! Подошёл Фомка, как ладонью ударит — одним махом сто побивахом! — и говорит:

— Ух ты, какой я богатырь! Не хочу больше пахать, хочу воевать!

Соседи смеются над ним:

— Куда тебе воевать, дураку. Тебе впору корм давать свиньям!      Прочитать остальную часть записи »

Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди

 

                                   Пушкин А. С.

Сказка о царе Салтане

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица,-
Говорит одна девица, —
То на весь крещёный мир
Приготовила б я пир». —
«Кабы я была царица, —
Говорит её сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».-
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица,-
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.        Прочитать остальную часть записи »

Богатырёва рукавица

 

                                      Бажов П. П.

 

 

Богатырёва рукавица

 

 

В здешних-то местах раньше простому человеку никак бы не удержаться: зверь бы заел либо гнус одолел. Вот сперва эти места и обживали богатыри. Они, конечно, на людей походили, только сильно большие и каменные. Такому, понятно, легче, зверь его не загрызёт, от оводу вовсе спокойно, жаром да стужей не проймёшь, и домов не надо.

За старшего у этих каменных богатырей ходил один, по названью Денежкин. У него, видишь, на ответе был стакан с мелкими денежками из всяких здешних камней да руды. По этим рудяным да каменным денежкам тому богатырю и прозванье было.

Стакан, понятно, богатырский — выше человеческого росту, много больше сорокаведёрной бочки. Сделан тот стакан из самолучшего золотистого топаза и до того тонко да чисто выточен, что дальше некуда. Рудяные да каменные денежки насквозь видны, а сила у этих денежек такая, что они место показывают.

Возьмёт богатырь какую денежку, потрёт с одной стороны — и сразу место, с какого та руда либо камень взяты, на глазах появится. Со всеми пригорочками, ложками, болотцами, — примечай знай. Оглядит богатырь, всё ли в порядке, потрёт другую сторону денежки — и станет то место просвечивать. До капельки видно, в котором месте руда залегла и много ли её. А другие руды либо камни сплошняком кажет. Чтоб их разглядеть, надо другие денежки с того же места брать.

Для догляду да посылу была у Денежкина-богатыря каменная птица. Росту большого, нравом бойкая, на лету лёгкая, обличье у ней сорочье — пёстрое.

Не разберёшь, чего больше намешано: белого, чёрного али голубого. Про хвостовое перо говорить не осталось, — как радуга в смоле, а глаз агатовый в весёлом зелёном ободке. И сторожкая та каменная сорока была. Чуть кого чужого заслышит, сейчас заскачет, застрекочет, богатырю весть подаёт.

Смолоду каменные богатыри крутенько пошевеливались. Немало они троп протоптали, иные речки отвели, болота подсушили, вредного зверья поубивали. Им ведь ловко: стукнет какую зверюгу каменным кулаком либо двинет ногой — и дыханья нет. Однем словом, поработали.

Старшой богатырь нет-нет и гаркнет на всю округу:

— Здоровеньки, богатыри? А они подымутся враз да и загрохочут:

— Здоровы, дядя Денежкин, здоровы!

Долго так-то богатыри жили, потом стареть стали. Покличет их старшой, а они с места сдвинуться не могут. Кто сидит, кто лежмя лежит, вовсе камнями стали, богатырского оклику не слышат. И сам Денежкин отяжелел, мохом обрастать стал. Чует, — стоять на ногах не может. Сел на землю, лицом к полуденному солнышку, присугорбился, бородой в коленки упёрся да и задремал. Ну, всё-таки заботы не потерял. Как заворошится каменная сорока, так он глаза и откроет. Только и сорока не такая резвая стала. Тоже, видно, состарилась.

К этой поре и люди стали появляться. Первыми, понятно, охотники забегать стали, как тут вовсе приволье было. За охотниками пахарь пришёл. Стал деревья валить да деревни ставить. Вскорости и такие объявились, кои по горам да ложкам землю ковырять принялись, не положено ли тут чего на пользу. Эти живо прослышали насчёт топазового стакана с денежками и стали к нему подбираться.

Первый то, кто на это диво набрёл, видать, из простодушных случился. Он только на весёлые камешки польстился. Набрал их всяких: жёлтеньких, зелёных, вишнёвых. Ну, и открыл места, где такие камешки водятся.

За этим добытчиком другие потянулись. Больше норовят тайком один от другого. Известно, жадность людская: охота всё богатство на себя одного перевести.

Прибегут такие, видят — старый богатырь вовсе утлый, чуть живой сидит, а всё-таки вполглаза посматривает. Топазовый стакан полнёхонек рудяными да каменными денежками и закрыт богатырёвой рукавицей, а на ней каменная сорока поскакивает, беспокоится.

Добытчикам, понятно, страшно, они и давай старого богатыря словами обхаживать:

— Дозволь, родимый, маленько денежек взаймы взять. Как справлюсь с делом, непременно отдам. Убери свою сороку.

Старик на эти речи ухмыльнётся и пробурчит, как гром по далёким горам:

— Бери сколь надобно, только с уговором, чтоб народу на пользу.

И сейчас своей птице знак подаёт:

— Посторонись, Стрекотуха.

Каменная сорока легонько подскочит, крыльями взмахнёт и на левое плечо богатыря усядется да оттуда и уставится на добытчика.

Добытчики хоть оглядываются на сороку, а всё-таки рады, что с места улетела. Про рукавицу, чтоб богатырь снял её, просить не насмеливаются. Сами, дескать, как-нибудь одолеем это дело. Только она — эта богатырёва рукавица — людям не в подъём. Вагами да ломами её отворачивать примутся. В поту бьются, ничего не щадят. Хорошо, что топазовый стакан навеки сделан — его никак не пробьёшь.

Ну, всё-таки сперва и на старика поглядывают и на сороку озираются, а как маленько сдвинут рукавицу да запустят руки в стакан, так последний стыд потеряют. Всяк норовит ухватить побольше, да такие денежки выбирают, кои подороже кажутся. Иной столько нахапает, что унести не в силу. Так со своей ношей и загибнет.

Старый Денежкин эту повадку давно на примету взял. Нет нет и пошлёт свою сороку:

— Погляди-ко, Стрекотуха, далеко ли тот ушёл, который два пестеря денежек нагрёб.

Сорока слетает, притащит обратно оба пестеря, ссыплет рудяные денежки в топазовый стакан, пестери около бросит да и стрекочет:

— На дороге лежит, кости волками оглоданы. Богатырь Денежкин на это и говорит:

— Вот и хорошо, что принесла. Не на то нас с тобой тут поставили, чтоб дорогое по дорогам таскалось. А того скоробогатка не жалко. Всё бы нутро земли себе уволок, да кишка порвалась.

Были, конечно, и удачливые добытчики. Немало они рудников да приисков пооткрывали. Ну, тоже не совсем складно, потому — одно добывали, а дороже того в отвалы сбрасывали.

Неудачливых всё-таки много больше пришлось. С годами все тропки к Денежкину-богатырю по человечьим костям приметны стали. И около топазового стакана хламу много развелось. Добытчики, видишь, как дорвутся до богатства, так первым делом свой инструментишко наполовину оставят, чтоб побольше рудяных денег с собой унести. А там, глядишь, каменная сорока их сумки-котомки, пестери да коробья обратно притащит, деньги в стакан ссыплет, а сумки около стакана бросит. Старик Денежкин на это косился, ворчал:

— Вишь, захламили место. Стакана вовсе не видно стало. Не сразу подберёшься к нему. И тропки тоже в нашу сторону все испоганили. Настоящему человеку по таким и ходить-то, поди, муторно.

Убирать кости по дороге и хлам у стакана всё-таки не велел. Говорил сороке:

— Может, кто и образумится, на это глядя. С понятием к богатству подступит.

Только перемены всё не было. Старик Денежкин иной раз жаловался:

— Заждались мы с тобой. Стрекотуха, а всё настоящий человек не приходит.

Когда опять уговаривать сороку примется:

— Ты не сомневайся, придёт он. Без этого быть невозможно. Крепись как-нибудь.

Сорока на это головой скоренько запокачивает:

— Верное слово говоришь. Придёт! А старик тогда и вздохнёт:

— Передадим ему всё по порядку — и на спокой. Раз так-то судят, вдруг сорока забеспокоилась, с места слетела и засуетилась, как хозяйка, когда она гостей ждёт. Оттащила всё старательское барахло в сторону от стакана, очистила место, чтоб человеку подойти, и сама без зову на левое плечо богатырю взлетела да и прихорашивается.

Денежкин-богатырь от этой пыли чихнул. Ну, понял, к чему это, и хоть разогнуться не в силах, всё-таки маленько подбодрился, в полный глаз глядеть стал и видит: идёт по тропке человек, и никакого при нём снаряду — ни каелки, то есть, ни лопатки, ни ковша, ни лома. И не охотник, потому — без ружья. На таких, кои по горам с молотками да сумками ходить стали, тоже не походит. Вроде как просто любопытствует, ко всему приглядывается, а глаз быстрый. Идёт скоренько. Одет по-простому, только на городской лад. Подошёл поближе, приподнял свою кепочку и говорит ласково:

— Здравствуй, дедушка богатырь!

Старик загрохотал по-своему:

— Здравствуй, мил-любезный человек. Откуда, зачем ко мне пожаловал?

— Да вот, — отвечает, — хожу по земле, гляжу, что где полезное народу впусте лежит и как это полезное лучше взять.

— Давно, — говорит Денежкин, — такого жду, а то лезут скоробогатки. Одна у них забота, как бы побольше себе захватить. За золотишком больше охотятся, а того соображения нет, что у меня много дороже золота есть. Как мухи из-за своей повадки гинут, и делу помеха.

— А ты, — спрашивает, — при каком деле, дедушка, приставлен?

Старый богатырь тут и объяснил всё — какая, значит, сила рудяных да каменных денежек. Человек это выслушал и спрашивает:

— Поглядеть из своей руки можно?

— Сделай, — отвечает, — милость, погляди. И сейчас же сбросил свою рукавицу на землю. Человек взял горсть денежек, поглядел, как они место показывают, ссыпал в стакан и говорит:

— Умственно придумано. Ежели с толком эти знаки разобрать, всю здешнюю землю наперед узнать можно. Тогда и разбирай по порядку.

Слушает это Денежкин-богатырь и радуется, гладит сороку на плече и говорит тихонько:

— Дождались, Стрекотуха, настоящего, с понятием. Дождались! Спи теперь спокойно, а я сдачу объявлю. Усилился и загрохотал вовсе по-молодому на всю округу:

— Слушай, понимающий, последнее слово старых каменных гор. Бери наше дорогое на свой ответ. И то не забудь. Под верховым стаканом в земле изумрудный зарыт. Много больше этого. Там низовое богатство показано. Может, когда и оно народу понадобится.

Человек на это отвечает:

— Не беспокойся, старина. Разберём как полагается. Коли при своей живности не успею, надёжному человеку передам. Он не забудет и всё устроит на пользу народу. В том не сомневайся. Спасибо за службу да за добрый совет.

— Тебе спасибо на ласковом слове. Утешил ты меня, утешил, — говорит старый богатырь, а сам глаза закрыл и стал гора горой. Кто его раньше не знал, те просто зовут Денежкин камень. На левом скате горы рудный выход обозначился. Это где сорока окаменела. Пёстренькое место. Не разберёшь, чего там больше: чёрного ли, али белого, голубого. Где хвостовое перо пришлось, там вовсе радуга смолой побрызгана, а чёрного глаза в весёлом зелёном ободке не видно — крепко закрыт. И зовётся то место — урочище Сорочье.

Человек постоял ещё, на сумки-пестери, лома да лопаты покосился и берёт с земли богатырёву рукавицу, а она каменная, конечно, тяжёлая, в три либо четыре человечьих роста. Только человек и сам на глазах растёт. Легонько, двумя перстами поднял богатыреву рукавицу, положил на топазовый стакан и промолвил:

— Пусть полежит вместо покрышки. Всё-таки баловства меньше, а приниматься за работу тут давно пора. Забывать старика не след. Послужил немало и ещё пригодится.

Сказал и пошёл своей дорогой прямо на полночь. Далёконько ушёл, а его всё видно. Ни горы, ни леса заслонить не могут. Ровно, чем дальше уходит, тем больше кажется.

 

 

— КОНЕЦ —

Иллюстрации: Назаренко Галина

 

 

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru