Мороз Иванович

В одном доме жили две девочки. Звали их Рукодельница и Ленивица. И была у них нянюшка, которую звали Прасковья.

Рукодельница была умной девочкой. Вставала рано. Сама, без помощи нянюшки, одевалась. А встав с постели, принималась за дело: топила печку, месила хлеб, подметала избу, кормила петуха, а потом ходила за водой к колодцу.

А Ленивица в это время лежала в постельке, с боку на бок переваливалась, потягивалась. А когда наскучит ей лежать, тогда спросонья скажет: «Нянюшка, надень мне чулочки. Нянюшка, завяжи мне башмачки». А затем спросит: «Нянюшка, нет ли у тебя булочки?»

Встанет с постели, попрыгает немножко, да и садится к окошку мух считать: сколько улетело да сколько прилетело. Когда Ленивица всех мух пересчитает, так уж и не знает, чем бы ей заняться и за что приняться. Может ей в постельке полежать — да спать не хочется. Или ей покушать чего-нибудь – но и есть не хочется. А может ей сходить к окошку мух посчитать — да и это надоело. Сидит себе, горемычная, плачет да на всех жалуется. Скучно ей. Как будто в этом другие виноваты.

Между тем Рукодельница воротится, воду процедит, в кувшины нальёт. Да ведь какая ещё затейница: коли вода нечиста, так свернёт лист бумаги, наложит в неё угольков да песку крупного насыплет. Эту бумагу в кувшин вставит да нальёт в неё воды. А вода-то знай сквозь уголья да сквозь песок проходит и в кувшин каплет чистая, словно хрустальная. А после этого примется Рукодельница вязать чулки или платки рубить. А может и рубашки кроить да шить. А сама ещё песенку рукодельную затянет. И никогда ей не было скучно, потому что и скучать-то ей было некогда: то за одним делом, то за другим. А тут, не успеешь оглянуться — день и прошёл, смотришь, уже и вечер наступил.

Однажды с Рукодельницей приключилась беда: пошла она к колодцу за водой. Опустила ведёрко на верёвке, а верёвка-то и оборвалась. Ведёрко в колодец упало. Как тут быть?

Бедная Рукодельница расплакалась, и пошла про свою беду и несчастье рассказывать нянюшке. А нянюшка Прасковья была очень сердитая и строгая. Она Рукодельнице и говорит:

— Сама беду сотворила, сама и исправляй. Сама ведёрко утопила, сама и доставай.

Делать было нечего: бедная Рукодельница опять пошла к колодцу. Ухватилась она за верёвку и спустилась по ней на самое дно колодца. А там с ней приключилось чудо. Едва Рукодельница спустилась в колодец, смотрит, а перед ней печка стоит, а в печке этой сидит пирожок. Уж такой румяный, такой аппетитный. Сидит, на Рукодельницу поглядывает да приговаривает:

— Я совсем готов, подрумянился, с сахаром да изюмом обжарился. Кто меня из печки возьмёт, тот со мной и пойдёт!

Рукодельница, нисколько не мешкая, схватила лопатку, вынула из печки пирожок и положила его себе за пазуху. Идёт она дальше. Увидела перед собой сад, а в саду том растёт яблонька, а на яблоньке золотые яблочки. Яблочки между собой переговариваются:

— Мы, яблочки наливные, созрелые. От корня дерева питались, студёной росой умывались. Кто нас с дерева стрясёт, тот нас себе и возьмёт.

Рукодельница к дереву подошла, за сучок его потрясла. Золотые яблочки так и посыпались к ней в передник.

Пошла Рукодельница дальше.

Смотрит, сидит впереди седой-седой старик, Мороз Иванович. Сидит он на лавочке ледяной да ест снежные комочки. Головой тряхнёт — от волос его иней сыплется, духом дохнёт — густой пар валит.

— А! — сказал он. — Здравствуй, Рукодельница! Спасибо тебе, что пирожок мне принесла. А то я уже давненько ничего горяченького не ел.

Посадил он Рукодельницу рядом с собой, и они вместе пирожком позавтракали, а потом золотыми яблочками закусили.

— Известно мне, зачем ты сюда пожаловала, — говорит Мороз Иванович, — ты своё ведёрко в мой студенец (колодец) упустила. Ведёрко твоё тебе отдам, только ты мне за это три дня прослужи. Будешь умной, тебе же лучше. Будешь ленивой, тебе же хуже будет. Ну а теперь, — прибавил Мороз Иванович, — мне, старику, пора и отдохнуть. Ступай-ка приготовь мне постель, да смотри перину взбей хорошенько.

Рукодельница согласилась. Пошли они в дом. Дом у Мороза Ивановича весь был сделан изо льда: и окна ледяные, и двери, и пол. А стены убраны снежными звёздочками. Когда солнышко на них попадало, всё в доме сверкало, словно бриллианты. Вместо перины на постели у Мороза Ивановича лежал пушистый снег. Холодный, да делать нечего.

Принялась Рукодельница взбивать снег, чтобы старику мягче спать было. А между тем у неё, бедной, руки окоченели, и пальчики побелели, как у бедных людей, которые зимой бельё в проруби полощут. Им и холодно, и ветер дует в лицо, и бельё на морозе замерзает, колом стоит, а делать нечего, работают бедные люди.

— Ничего, — сказал Мороз Иванович, — пальцы только снегом потри, так они и отойдут, не отморозишь. Я ведь старик добрый. Взгляни-ка, что у меня за диковинки.

Тут он приподнял свою снежную перину с одеялом, и Рукодельница увидела, что под периной пробивается зелёная травка. Рукодельнице стало жалко бедную травку.

— Вот ты говоришь, — сказала она, — что ты добрый старик, а зачем тогда ты зелёную травку под снежной периной держишь, на свет Божий не выпускаешь?

— Не выпускаю её потому, что ещё время не пришло, трава ещё в силу не вошла. Осенью крестьяне её посеяли, она и взошла. И если бы вытянулась уже, то зима бы её захватила, и к лету травка бы не вызрела. Вот я и прикрыл молодую зелень моей снежной периной, да ещё сам на неё прилёг, чтобы снег ветром не разнесло. А когда придёт весна, снежная перина растает, травка заколосится. А там, глядишь, и зерно выглянет. А крестьянин зерно соберёт да на мельницу отвезёт. Мельник зерно перемелет, и будет мука. А из той муки ты, Рукодельница, хлеб испечёшь. Вот такие у меня диковинки.

— Ну, а скажи мне, Мороз Иванович, — спросила Рукодельница, — почему ты в колодце-то сидишь?

— Я в колодце потому сижу, что когда весна подходит, — ответил Мороз Иванович, — мне становится жарко. А ты знаешь, что в колодце и летом бывает холодно. Оттого в колодце вода и студёная, хоть посреди самого жаркого лета.

— А скажи мне, Мороз Иванович, — спросила Рукодельница, — зачем ты зимой ходишь по улицам да в окошки стучишься?

— А я затем в окошки стучусь, — отвечал Мороз Иванович, — чтобы не забывали люди печки топить да вовремя трубы закрывать. А не то, ведь я знаю, есть такие неряхи, что печку истопить — истопят, а трубу закрыть — не закроют. Или и закрыть закроют, да не вовремя, когда ещё не все угольки прогорели. А от этого в горнице бывает угарно, у людей голова болит, в глазах зелено. От угара и совсем умереть даже можно. А ещё я затем в окошки стучусь, чтобы не забывал никто, что на свете есть люди, которым зимой холодно. У которых нет шубки, да и дрова купить не на что. Вот затем я в окошки стучусь, чтобы не забывали помогать им.

Тут добрый Мороз Иванович погладил Рукодельницу по головке, да и лёг почивать на свою снежную постель.

Рукодельница меж тем всё в доме прибрала, пошла на кухню, приготовила кушанье, починила у старика платье и бельё заштопала.

Старичок выспался. Проснувшись, очень остался всем доволен и поблагодарил Рукодельницу. Потом они сели обедать. Обед был очень вкусный, и особенно хорошо было мороженое, которое старик сам приготовил.

Так прожила Рукодельница у Мороза Ивановича целых три дня.

На третий день Мороз Иванович сказал Рукодельнице:

— Спасибо тебе, умная ты девочка, хорошо ты меня, старика, уважила, и я у тебя в долгу не останусь. Ты знаешь: люди за рукоделье получают деньги. На вот тебе твоё ведёрко, а в ведёрко я всыпал целую горсть серебряных пятаков. А сверх того, вот тебе бриллиантик на память — косыночку свою закалывать будешь.

Рукодельница поблагодарила Мороза Ивановича, приколола бриллиантик, взяла своё ведёрко, пошла опять к колодцу, ухватилась за верёвку и на свет Божий вышла.

Только она стала к дому подходить, как петух, которого она всегда кормила, увидел её, обрадовался, взлетел на забор и во всё горло закричал:

КукарекУ — кукарекИ!

У Рукодельницы в ведёрке пятаки!

Когда Рукодельница пришла домой и всё что с ней было рассказала, нянюшка очень удивилась, а потом промолвила:

— Вот, Ленивица, видишь, что люди за своё рукоделие получают! Ступай-ка и ты к старичку да послужи ему, поработай у него. В комнате у него прибери, на кухне обед приготовь, платье ему почини да бельё заштопай. Тогда и ты горсть пятачков заработаешь, а это нам будет кстати: к празднику у нас денег мало.

Ленивице очень не хотелось идти работать к старику. Но получить пятачки ей хотелось и булавочку с бриллиантом тоже.

Вот Ленивица, по примеру Рукодельницы, пошла к колодцу, схватилась за верёвку, да бух прямо на дно. Смотрит — а перед ней печка стоит, а в печке этой сидит пирожок. Уж такой румяный, такой аппетитный. Сидит, на Ленивицу поглядывает да приговаривает:

— Я совсем готов, подрумянился, с сахаром да изюмом обжарился. Кто меня из печки возьмёт, тот со мной и пойдёт!

А Ленивица ему в ответ:

— Да, как бы ни так! Буду я себя утомлять — лопатку поднимать да ещё и в печку за тобой тянуться. Если захочешь — сам выскочишь.

Идёт она дальше. Увидела перед собой сад, а в саду том растёт яблонька, а на яблоньке золотые яблочки. Яблочки между собой переговариваются:

— Да, как бы ни так! — говорит Ленивица. — Буду я себя утомлять — ручки свои поднимать, за сучья трясти… Успею собрать, когда сами нападают!

И прошла мимо них Ленивица. Дошла она так и до Мороза Ивановича. Старик по-прежнему сидел на скамеечке ледяной да прикусывал снежные комочки.

— Что тебе, девочка, надобно? — спросил он.

—Я к тебе пришла, — отвечает Ленивица, — послужить да получить за работу плату.

— Правильно ты сказала, девочка, — говорит старик, — за работу деньги полагаются, только поглядим, какова ещё будет твоя работа! Поди-ка взбей мне перину, а потом приготовь кушанье, да почини моё платье, да заштопай бельё.

Пошла Ленивица, а по дороге думает:

«Стану я утомлять себя да пальцы морозить! Авось старик ничего не заметит и уснёт на невзбитой перине».

Старик в самом деле ничего не заметил или прикинулся, что ничего не заметил. Лёг в постель и заснул, а Ленивица в это время пошла на кухню. Пришла она на кухню, и не знает, что ей делать. Покушать-то она любила, а вот посмотреть как кушанье готовится, это ей в голову не приходило. Да и лень ей было смотреть на это. Вот она осмотрелась: перед ней лежит и мясо, и рыба, и зелень, и горчица, и уксус, и квас — всё по порядку. Думала она, думала, кое-как зелень помыла-почистила. Рыбу с мясом порезала, а чтобы себя сильно не утруждать, всё как было, мытое-немытое, так в кастрюлю и положила. И рыбу, и мясо, и зелень, и уксус, и горчицу. А потом подлила туда ещё кваску. И сама думает:

«Зачем себя утруждать, варить каждую вещь особо? Ведь в желудке всё вместе будет, всё перемешается».

Проснулся старик, стал просить обедать. Ленивица принесла ему кастрюлю, как есть, даже скатерть не расстелила.

Мороз Иванович попробовал эту стряпню, поморщился. Песок на зубах у него так и захрустел.

— Готовишь ты хорошо, — сказал Мороз Иванович, улыбаясь. — Поглядим, какова будет другая твоя работа.

Ленивица отведала своей стряпни, да сейчас же и выплюнула её. А Мороз Иванович покряхтел, покряхтел, да и сам принялся кушанье готовить. И приготовил обед на славу. Ленивица все пальчики облизала, кушая то, что старик приготовил.

После обеда Мороз Иванович опять прилёг отдохнуть. Да напомнил Ленивице, что у него платье не починено, да и бельё не заштопано.

Ленивица скривилась, но делать нечего было: принялась разбирать бельё и платье. Но и тут беда приключилась: и бельё и платье Ленивица носила, а как его шьют, о том и представления не имела. Взяла было иголку в руки, да и укололась с непривычки. Тут же её и бросила. А Мороз Иванович будто бы опять ничего не замечает, зовёт Ленивицу ужинать, а потом ещё и спать её уложил.

А Ленивице это и любо, думает про себя:

«Авось и так пройдёт. Надо было сестрице стараться да трудиться. Старичок-то добрый, он пятачков мне и так, задаром, подарит».

На третий день Ленивица приходит к Морозу Ивановичу и просит отпустить её домой да наградить за работу.

— Да какая же была твоя работа? — спрашивает её Мороз Иванович. — Уж коли по правде сказать, так это ты мне должна за работу заплатить. Потому как не ты для меня работала, а я тебе служил.

— Ишь ты какой, как же! — отвечает Ленивица. — Я ведь у тебя прожила целых три дня.

— Голубушка, — говорит ей старик, — знаешь что я тебе скажу: жить и служить — большая разница. Да и работа работе рознь, запомни это. На будущее пригодится. Но, впрочем, если тебе совесть позволит принять награду за труды, я тебя награжу. Но учти, какова была твоя работа, такова и награда тебе будет.

С такими словами Мороз Иванович протянул Ленивице в одной руке большой серебряный слиток, а в другой руке — большой бриллиант.

Ленивица так обрадовалась этим наградам, что схватила сразу и то и другое. И, даже не поблагодарив старика, побежала быстрее домой.

Пришла Ленивица домой и хвастается своими подарками.

— Вот, — говорит, — что я заработала. Не то что сестра. Не какую-то горсточку пятачков и не маленький бриллиантик. А целый серебряный слиток. Видишь, какой он тяжёлый, да и бриллиант-то чуть не с кулак будет… Уж на это к празднику обнову можно купить будет…

Не успела Ленивица договорить до конца, как слиток серебряный растаял и полился на пол. В это же время стал таять и бриллиант её. А петух взлетел на забор и закричал громко-громко:

КукарекУ — кукарекУлька,

У Ленивицы в руках ледяная сосулька!