Финист — ясный сокол
Жил да был на свете крестьянин. Жена у него умерла, осталось три дочки. Захотел старик работницу нанять — помогать в хозяйстве. Но меньшая дочка, Марьюшка, сказала:
— Батюшка, не надо работницу нанимать, я сама буду вести хозяйство.
Хорошо. Стала дочка Марьюшка вести хозяйство сама. Всё-то она умеет, всё-то у неё ладится. Любил отец Марьюшку, рад был, что такая работящая да умная дочка растёт. Из себя-то Марьюшка была писаная красавица. А сёстры её жаднющие да завидущие. Из себя-то они некрасивые. А модницы-перемодницы — весь день сидят да белятся, да румянятся, да в обновки наряжаются. Сапожки им — не сапожки, платье — не платье, платок — не платок.
Поехал как-то раз отец на базар и спрашивает у дочек своих:
— Что вам дочки мои купить, чем вас порадовать?
Старшая и средняя дочки и говорят:
— Купи нам по полушалку, да такому, чтобы цветы были покрупнее, расписанные золотом.
А Марьюшка, младшенькая, стоит да молчит. Спрашивает её отец:
— А тебе, доченька, что купить, чем порадовать?
— Купи мне, батюшка, пёрышко Финиста — ясного сокола.
Приезжает отец с базара, полушалки старшим дочкам привозит, а пёрышка не нашёл.
Поехал в другой раз отец на базар.
— Ну, — говорит, — дочки, заказывайте себе подарки.
Старшая и средняя дочки обрадовались:
— Купи нам сапожки с серебряными подковками.
А Марьюшка опять заказывает:
— А мне, батюшка, купи пёрышко Финиста — ясного сокола.
Ходил отец по базару весь день, купил сапожки с серебряными подковками, а пёрышка не нашёл. Приехал домой без пёрышка.
Ладно. В третий раз поехал на базар старик. Старшая и средняя дочки заказывают:
— Купи нам по платью.
А Марьюшка опять заказывает:
— Купи, батюшка, мне пёрышко Финиста — ясного сокола.
Опять отец ходил весь день по базару, а пёрышка не нашёл.
Выехал он из города, а навстречу ему старенький старичок попадается.
— Здравствуй, дедушка!
— Здравствуй, милый! Куда путь-дорогу держишь?
— К себе домой еду, дедушка, в деревню. Да вот горе у меня: дочка меньшая наказывала мне купить пёрышко Финиста — ясного сокола, а я не нашёл его.
— Есть у меня такое пёрышко, да только заветное оно. Но доброму человеку, куда ни шло, отдам.
Вынул дедушка пёрышко и подаёт ему, а оно самое обыкновенное. Едет крестьянин домой и думает: «Что в нём Марьюшка хорошего нашла!»
Привёз старик дочкам подарки. Старшая и средняя дочки наряжаются да над Марьюшкой посмеиваются:
— Как была ты дурочкой, так и осталась. Нацепи своё пёрышко в волосы да красуйся!
Отошла Марьюшка в сторону, промолчала. А когда все легли спать, Марьюшка бросила пёрышко на пол и проговорила:
— Любезный Финист — ясный сокол, явись ко мне, жених мой жданный!
И явился ей красоты неописанной молодец. К утру ударился молодец об пол и сделался соколом. Марьюшка отворила ему окно, сокол и улетел к синему небу.
Три дня так привечала Марьюшка к себе молодца. Днём он по синему поднебесью летает соколом, а к ночи к Марьюшке прилетает и делается добрым молодцем.
На четвёртый день сёстры злые заприметили — отцу на сестрицу наговорили.
— Дочки мои милые, — говорит им отец, — за собой лучше смотрите.
«Ладно, — думают сёстры, — посмотрим, как дальше будет».
Натыкали они в раму ножей острых, а сами смотрят, притаились.
Вот летит ясный сокол. До окна долетел, а в комнату Марьюшки попасть не может. Бился-бился, всю грудь себе изрезал, а Марьюшка спит и ничего не слышит. И сказал тогда сокол:
— Кому я нужен, тот меня найдёт. Но будет это нелегко. Тогда меня найдёшь, когда трое железных башмаков износишь, трое железных посохов изломаешь, трое железных колпаков порвёшь.
Услышала всё это Марьюшка, с кровати вскочила, посмотрела в окно, а сокола уже нет, только след кровавый остался на окне. Заплакала Марьюшка горькими слезами — смыла слёзками след кровавый и стала ещё краше.
Пошла она к отцу своему и проговорила:
— Не брани ты меня, батюшка, отпусти в путь-дорогу дальнюю. Жива буду — свидимся, а если умру — значит так мне на роду написано.
Жалко отцу было любимую дочку отпускать, но отпустил он её.
Заказала Марьюшка трое железных башмаков, трое железных посохов, трое железных колпаков и отправилась в путь-дорогу дальнюю, искать желанного Финиста — ясного сокола. Шла она чистым полем, шла тёмным лесом, шла высокими горами. Птички весёлыми песнями ей сердце радовали, ручейки белое лицо умывали, тёмные леса привечали. И никто не мог Марьюшку тронуть: серые волки, лисицы, медведи — все звери к ней сбегались. Износила она железные башмаки, железный посох изломала и железный колпак порвала.
И вот выходит Марьюшка на поляну и видит: стоит избушка на курьих ножках — вертится. Говорит Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, ты дело пытаешь аль от дела лытаешь?
— Ищу я, бабушка, Финиста — ясного сокола.
— О красавица, долго тебе его искать! Твой ясный сокол за тридевять земель, в тридевятом государстве. Опоила его зельем царица-волшебница и женила на себе. Но я тебе в твоём деле помогу. Вот тебе серебряное блюдечко и золотое яичко.
Когда придёшь в тридевятое царство, наймись к царице работницей. Закончишь работу — возьми блюдечко, положи на него золотое яичко, оно само будет кататься. Будут покупать его — не продавай. Просись Финиста — ясного сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла дальше. Потемнел лес, страшно стало Марьюшке, боится и шагнуть, а навстречу ей кот. Прыгнул к Марьюшке и замурлыкал:
— Не бойся, Марьюшка, иди вперёд. Будет ещё страшнее, а ты иди и иди, не оглядывайся.
Потёрся кот спинкой и был таков, а Марьюшка пошла дальше.
А лес стал ещё темнее. Шла Марьюшка, шла, железные сапоги износила, железный посох поломала, железный колпак порвала и пришла к избушке на курьих ножках. Вокруг неё тын, на кольях черепа развешаны, и каждый череп огнём горит.
Говорит тогда Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
Повернулась избушка к Марьюшке передом, к лесу задом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, ты дело пытаешь аль от дела лытаешь?
— Ищу я, бабушка, Финиста — ясного сокола.
— А у моей сестры ты была?
— Была, бабушка.
— Ладно, красавица, помогу я тебе. Бери серебряные пяльцы да золотую иголочку. Иголочка будет сама вышивать золотом и серебром по бархату малиновому.
Станут покупать их — не продавай. Просись Финиста — ясного сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла дальше. А в лесу гром, свист, стук, лес черепа освещают. Страшно Марьюшке стало. Глядь, собака бежит:
— Ав, ав, Марьюшка, не бойся, родная, иди! Будет ещё страшнее, не оглядывайся.
Сказала она и была такова. Пошла Марьюшка дальше, а лес стал ещё темнее. За ноги её цепляет, за рукава хватает… Идёт Марьюшка, идёт и назад не оглянётся.
Долго ли, коротко ли шла — железные башмаки износила, железный посох поломала, железный колпак порвала. Вышла на полянку, а на полянке избушка на курьих ножках стоит, вокруг тын, а на кольях лошадиные черепа развешаны. Каждый череп огнём горит.
Говорит Марьюшка:
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
Повернулась избушка к Марьюшке передом, к лесу задом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга — костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос. Сама чёрная, а во рту клык один торчит.
Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:
— Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, ты дело пытаешь аль от дела лытаешь?
— Ищу я, бабушка, Финиста — ясного сокола.
— Трудно, красавица, будет тебе его отыскать, да я помогу. Вот тебе серебряное донце, золотое веретёнце.
Возьмёшь его в руки, само прясть начнёт. Нитка потянется не простая, а золотая.
— Спасибо тебе, бабушка.
— Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретёнце покупать — не продавай, а просись Финиста — ясного сокола повидать.
Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла дальше, а лес зашумел, загудел. Совы закружились, поднялся свист, мыши повылезли из нор — да все на Марьюшку. И видит Марьюшка — бежит навстречу ей серый волк.
— Не горюй, — говорит он, — а садись на меня и не оглядывайся.
Села Марьюшка на серого волка, и только её и видели. Впереди луга бархатные, степи широкие, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка скачет и скачет.
И вот показался перед Марьюшкой хрустальный терем. Оконца узорчатые, крыльцо резное, а в оконце царица глядит.
— Ну, — говорит серый волк, — слезай, Марьюшка, и иди нанимайся в прислугу.
Слезла Марьюшка, поблагодарила волка, взяла узелок и пошла к дворцу хрустальному. Поклонилась Марьюшка царице и говорит:
— Не знаю, как вас звать-величать, а не нужна ли вам будет работница?
Царица отвечает ей:
— Давно я работницу ищу, но такую, которая могла бы прясть, ткать, вышивать.
— Я всё это могу делать.
— Тогда проходи и принимайся за работу.
И стала Марьюшка работницей. День работает, а как ночь наступает — берёт Марьюшка серебряное блюдечко и золотое яичко и говорит:
— Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.
Яичко по серебряному блюдечку покатится, и предстанет Финист — ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается:
— Финист мой, Финист — ясный сокол, зачем ты меня одну оставил, о тебе плакать!
Подслушала царица Марьюшкины слова и говорит ей:
— Продай ты мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.
— Нет, — отвечает Марьюшка, — они непродажные. Смогу я тебе их отдать, если позволишь на Финиста — ясного сокола поглядеть.
Подумала царица, подумала и говорит.
— Ладно, так и быть. Ночью, когда он уснёт, я его тебе покажу.
Наступила ночь, и идёт Марьюшка в спальню к Финисту — ясному соколу. Видит она —её сердечный друг спит непробудным сном. Смотрит Марьюшка — не насмотрится. В уста сахарные целует, к груди белой прижимает, — спит сердечный друг, не пробудится.
Наступило утро, а Марьюшка милого не добудилась…
Целый день Марьюшка работала, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит она вышивает, а сама приговаривает:
— Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста — ясного сокола. Будет ему чем вытираться по утрам.
Подслушала царица Марьюшкины слова и говорит ей:
— Продай, Марьюшка, мне серебряные пяльцы с золотой иголочкой.
— Я не продам, — отвечает Марьюшка, — они непродажные, а так отдам, только разреши мне свидеться с Финистом — ясным соколом.
Подумала царица, подумала и говорит.
— Ладно, так и быть, приходи ночью, когда он уснёт, я его тебе покажу.
Наступает ночь. Входит Марьюшка к Финисту — ясному соколу в спаленку, а тот спит непробудным сном.
— Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!
Не слышит её Финист — ясный сокол, спит крепким сном. Будила его Марьюшка — не добудилась.
Наступает день.
Целый день Марьюшка работала, а вечером взяла в руки серебряное донце, золотое веретёнце. А царица увидела и просит:
— Продай мне их, да продай!
— Продать не продам, но могу и так отдать, если позволишь с Финистом — ясным соколом хоть часок побыть.
— Ладно, — говорит царица.
А сама думает: «Всё равно она не разбудит его».
Настала ночь. Входит Марьюшка к Финисту — ясну соколу в спальню, а тот спит непробудным сном.
— Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!
Не слышит её Финист, спит, не просыпается.
Будила, будила Марьюшка его — никак добудиться не может, а рассвет уже близко.
Заплакала тогда Марьюшка:
— Любезный ты мой Финист — ясный сокол, встань, пробудись. Погляди на Марьюшку свою, прижми её к сердцу своему!
Упала Марьюшкина слеза на голое плечо Финиста — ясного сокола и обожгла его. Очнулся Финист — ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял её, поцеловал:
— Неужели это ты, Марьюшка! Трое железных башмаков износила, трое железных посохов изломала, трое железных колпаков поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь вместе на родину.
Стали они собираться домой, а царица увидела это и приказала трубить в трубы, оповестить об измене мужа своего.
Собрались князья да купцы, стали совет держать, как Финиста — ясного сокола наказать.
Тогда Финист — ясный сокол говорит:
— Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продаёт да обманывает?
Согласились все, что жена Финиста — ясного сокола — Марьюшка.
И стали они вместе жить-поживать да добра наживать. Поехали в своё государство, пир собрали, в пушки запалили, в трубы затрубили, и был такой пир, что и теперь его помнят.
— КОНЕЦ —
Иллюстрации: Станислав Ковалёв
